(Старая сказка, рассказанная по-новому)

А. Э. Петросян

В некотором царстве – некотором государстве жил-был старик. Семья у него была большая – жена да семеро детей. И, хотя все они старались не сидеть без дела, достатка в доме никогда не было. Даже засохшая корочка хлеба казалась им деликатесом, но и та доставалась только по праздникам.

Старик считал себя безнадежным неудачником. За что бы он ни брался, все теряло свой смысл и не приносило никакой отдачи. Когда он сеял, ростки неизменно пожирала тля. Если же закупал какие-то вещи, чтобы перепродать на рынке, цена на них сразу же резко падала, так что вместо прибыли получались одни убытки.

«За что мне такая доля? – спрашивал себя старик. – Живу честно, работаю, никому не делаю вреда. Но не то что разбогатеть – детей не могу прокормить. Что во мне не так? В чем моя ошибка?» Но сколько он ни размышлял, ответов не находил.

«На что я могу сгодиться? – изнурял себя старик. – Ничему не обучался, ничего не умею, никакого призвания у меня нет. За что у людей требовать вознаграждения? Случайные услуги не в счет – на них далеко не уедешь. Даже воровать или грабить – и то не способен. Трусоват, чтобы покуситься на богатство сильных мира сего. А отбирать последнее у бедняков – стыдно. Так что куда ни кинь – всюду клин». Он почти физически чувствовал, как судьба затягивает на его шее петлю.

«Может, мне лучше побираться? – ухватился за соломинку старик. – Встану утром у городских ворот и буду просить милостыню. Если всяк проходящий мимо подаст мне, сколько сможет, глядишь, к вечеру наберется сумма, которой хватит, чтобы семья не померла с голоду».

Сказано – сделано. Целый день простоял там старик, как часовой. Но, кроме пары грошей, ничего не заработал. Он был в отчаянии. План провалился, а ничего другого в голову не приходило.

Только засобирался старик обратно, в свою лачугу, как из города выехал на белом коне всадник с седыми волосами и столь же седой ладно остриженной бородой.

– Ты кто? – выдавил из себя старик, когда всадник, величественно гарцуя, оказался с ним рядом.

– Я-то? – улыбаясь, переспросил всадник. – Ангел божий. Хожу меж людей, гляжу, как живут, чем дышат. Узнаю, что у них на душе, и чего они просят у бога. Довожу до него услышанное и затем вразумляю их.

– А куда теперь? – чуть осмелев, поинтересовался старик.

– Как раз направляюсь к богу, – с озорным огоньком в серых кротких глазах ответил ангел. – Вопросов накопилось много, и надо успеть задать их. А то мало ли что может случиться в дороге.

– Тогда и про меня не забудь, пожалуйста, – попросил старик у ангела. – За долгую жизнь я так и не понял, в чем мое предназначение. Может, беды мои от того, что я не сумел найти себя, и стоит мне встать на правильный путь – придут ко мне, наконец, достаток и душевное равновесие?..

– Ну что ж, спрошу и о тебе, – согласно закивал ангел. – Жди меня через неделю.

Каждый день приходил к городским воротам с воодушевлением. И надеждой. Если не на состраданье людей, то хотя бы на божью подсказку, как изменить свою участь. Но ни щедрой милостыни, ни вестей от бога все не было.

Старик засобирался было оставить эту пустую затею. Однако ровно на десятый день вдали показался всадник на белом коне. И сердце старика забилось сильнее. А когда всадник приблизился настолько, что можно было без труда узнать в нем ангела, вернулась и надежда.

– Ну что там с моей просьбой? – нетерпеливо воскликнул стрик. – Могу ли я на что-то рассчитывать, или дела совсем плохи?

– О, прости меня, друг мой, – смущенно произнес всадник. – Столько всего обсуждал с богом! Твое дело просто выскочило из головы.

– О господи! – запричитал старик. – И тут не везет. Неужели грехи мои столь тяжки, и я не заслуживаю даже внимания?

– Не печалься, старик, – сочувственно сказал ангел. – Скоро я снова поскачу к богу, и тогда уж точно ты получишь долгожданный ответ.

Старик ходил по утрам к городским воротам, как на работу, хотя возвращался домой с почти пустыми руками, и семья бедствовала пуще прежнего. Но он не считал возможным оставить свой «пост», пока не получит наставление о том, что и как надлежит ему делать. Наконец, из города выехал знакомый ему седовласый всадник. Поздоровавшись с ним, старик напомнил ему о своем деле и попросил на сей раз выполнить обещание.

– Конечно, конечно, – подтвердил ангел. – Мне самому совестно за допущенную оплошность. Повторная ошибка непростительна для нас. Можешь не сомневаться.

– Я уже на пределе, – пожаловался старик. – Не знаю, что и сказать семье. Так что давай поступим так. Ты отдашь мне на хранение одно из своих золотых стремян. И, если пустишься в обратный путь, забыв о моем деле, вставив ногу в другое стремя, вспомнишь про меня и спросишь-таки у бога.

– А ты, оказывается, не так прост, – вскинул глаза ангел. – И довольно дерзок. Удивительно, как тебе не удается заработать на хлеб насущный.

Отвязав одно из стремян, ангел протянул его старику. Затем он прыгнул в седло и, вставив ногу в оставшееся, ускакал прочь.

Прибыв к богу, ангел среди прочего поинтересовался у него о судьбе старика. Он признался, что никак не может взять в толк, почему тот прозябает в нищете при таких талантах и жизненной стойкости.

– Я отдал ему на хранение свое золотое стремя, – задумчиво произнес ангел. – Другой бы уже продал его и сбежал из города. На вырученную сумму можно было бы безбедно прожить с семьей несколько лет. А этот каждый день приходит к городским воротам со стременем, чтобы вернуть его хозяину.

– Что в нем не так, господи? – подытожил ангел свой рассказ. – У многих нет и тысячной доли его достоинств, а проводят они свои дни в достатке и удовольствиях. Как ты допускаешь такое?

– Действительно, случай не совсем обычный, – согласился бог. – Тем не менее, разгадка проста. Этот старик упорно не хочет делать того, что ему положено, избегает своего призвания. Оно ему, видите ли, не по дуще. Мне тоже не нравится многое из того, что я делаю. Но я наступаю на горло своей песне и продолжаю заниматься тем же. Я же не отказываюсь карать грешника только потому, что он благороден или его проступки не продиктованы корыстью. И наказываю не каждого из проходимцев, хотя их на дух не переношу. Если кто-то из них выполняет свой долг, я его вознаграждаю. А какой он человек и что при этом чувствует – не так уж и важно. Главное – чтобы хорошо справлялся с тем, для чего рожден. А твой гордец всю жизнь увиливает от того, что ему на роду написано. Он считает это недостойным себя. Ему подавай чего-то возвышенного. Но ведь каждому свое. И никто не может безнаказанно противиться судьбе.

– Помилуй, Господи, – воскликнул ангел. – Какой он гордец? Стоит у городских ворот и просит милостыню. Да и то – мало кто ему подает. Уходит домой с грошами в кармане, а их не хватает даже на скудную похлебку. Он уже готов служить хоть самому дьяволу – лишь бы дети хоть раз поели досыта. Если он гордец, то кто же тогда напыщенные павлины, что правят городом?

– Ну если твой старик что-то уразумел в жизни, – примирительно выдохнул бог, – пускай вернется к своему призванию и станет делать то, что ему предначертано. И тогда вы оба увидите перемену участи.

– Что  же он должен делать? – поднял брови ангел. – Как ему устроить свою жизнь?

– Его удел, – строгим голосом возвестил бог, – жульничество. Богатство и почет непременно придут к нему, но только через хитрости и обман. Если же он не примет эту судьбу, умрет в нищете и безвестности и обречет на то же своих детей. Так и передай. Но решать – ему!