А. Э. Петросян

Пирр, царь Эпира, восхищался Кинеем и советовался с ним по всем важным делам. Он признавался, что с помощью красноречия своего мудреца покорил больше городов, чем силой оружия. И, когда встал вопрос о том, вторгаться ли в Италию, Пирр позвал Кинея, чтобы узнать его мнение.

– Римляне – воинственный народ, мой царь, – начал издалека мудрец. – И они правят такими же боевыми народами. Просто не будет. Но, положим, мы одолеем их. Что за прок нам от того?

– Ясное дело, – ответил царь, – на Риме мы не остановимся. Как только он падет, стремительно захватим всю Италию и станем ее хозяевами.

– А что после того, как Италия окажется в наших руках? – не унимался Киней.

– Как что? – удивился Пирр. – Там дальше Сицилия, богатый и густонаселенный остров. Лакомый кусочек. И мы справимся с ним без особого труда.

– Возможно, – заметил Киней. – Но, взяв Сицилию, положим ли мы конец войне?

– Если боги даруют нам победу, – мечтательно изрек царь, – это станет началом славного пути. Трудно удержаться от захвата Африки и Карфагена, когда они сами готовы упасть в подол?  Кто из тех, кто сейчас досаждает нам, посмеет перечить?

– Верно, – согласился Киней. – С такими силами мы легко восстановим Македонию и навяжем свою волю Греции. Но, став повелителем всего и вся, что собираешься делать потом?

– А потом, мой дорогой, – заулыбался Пирр, – мы начнем жить по своему разумению и получать удовольствие от жизни.

– Только и всего? – недоуменно спросил мудрец. – Если у нас такая власть над судьбой, почему сразу не жить так? Неужели нет пути к счастью без жертв и кровопролития?

– Но, – царь поднял вверх указательный палец, – ты же видишь, что кругом враги, и они не дремлют. Вряд ли дадут нам жить, как хотим.

– Тогда, – усмехнулся мудрец, – с чего ты решил, что они будут ждать, пока мы осуществим свой план? Если не оставляют нас в покое, когда мы их не трогаем, что помешает им восстать против нас, когда станем их притеснять?

– А что ты предлагаешь? – поинтересовался царь. – Не стремиться к благу? Отпустить вожжи?

– Благие намерения – не цели, а искушения, – задумчиво произнес Киней. – Подчинившись им, становишься их рабом и от их имени подвергаешь насилию жизнь. А значит, дорога к счастью, как бы искренне ты к нему ни стремился, непременно приведет к несчастью. И для твоих врагов, и для твоих друзей, и для тебя самого.