А. Э. Петросян
В один из дней депутация от разгневанных жителей города Куфа прибыла к халифу Омару ибн-аль-Хаттабу, чтобы пожаловаться на своего правителя Саада ибн-аби-Ваккаса. Выслушав посетителей, повелитель правоверных пришел к выводу, что вины на его верном слуге нет, и обвинения в его адрес не стоят и выеденного яйца. Но куфинцы слыли людьми вздорными и успели поднять по поводу мнимых притеснений большой шум. А потому он счел за лучшее сменить-таки правителя города.
«Но на кого? – подумал халиф. – Кто с ними справится? Если я назначу добродетельного человека, им покажется, что он слаб. А если правитель будет решительным, они обвинят его в нечестивости. Где та золотая середина, которую мне надлежит выбрать?»
Не найдя приемлемого ответа на этот вопрос, Омар призвал на помощь своих мудрецов. Изложив обстоятельства дела, он приказал им высказать соображения, могущие подтолкнуть к мудрому решению.
Тут попросил слова главный советник халифа аль-Мугирах, сын Шуабаха, который, по словам недоброжелателей, плохо знал жизнь и витал в облаках и, кроме как вещать витиевато и глубокомысленно, ни на что не был способен.
– О повелитель правоверных! – обратился он к халифу. – Решение проще, чем счет на пальцах. Если добродетельный человек слаб, это его слабость и твоя добродетель. И, разумеется, если нечестивый человек решителен, это твоя решительность и его бесчестье. Так что назначь отъявленного нечестивца – он сможет повести людей, куда надо.
– Что-то в этом есть… – задумчиво произнес Омар, глядя на своего главного советника. – Это слова отъявленного нечестивца, и в них клокочет житейская мудрость. Тебе надобно не советовать, а править… Но, чтобы сладить с народом, мало одной бесчестной решительности. Без воли и терпения она ничто, а их-то обычно и недостает говорунам вроде тебя.
– Не гневайся, о повелитель правоверных! – воскликнул аль-Мугирах. – И позволь мне возразить. Ты прав, но только в отношении тех, в ком хотя бы время от времени робко звучит голос совести. Если ее заглушить совсем, даже человек без практической хватки легко совладает с огромной толпой и будет вечно водить ее по пустыне в поисках хрустального родника.
– Ну что ж, – растягивая слова, закивал головой халиф. – Давай проверим. Ты и будешь править городом. Посмотрим, надолго ли тебя хватит.
Прошло много лет. Омара сменил Отман, а сын Шуабаха незыблемо стоял во главе города. И только при несравненном Муавияхе – мир праху его, – первом халифе из династии Омейядов, взошедшем на трон после Отмана, Аллах сжалился над правителем Куфы, к тому времени достигшем очень преклонного возраста, и взял его душу. Она износилась от бесчестья, и в ней не осталось и капли решительности. Зачем ей мучиться зря? – от нее уже не было никакого проку ни горожанам, ни самому аль-Мугираху, пересидевшему на вулкане власти целых двух славных халифов.